В возбуждении уголовного дела по контрабанде наркотиков отказано

Добиться положительного результата по делам, связанным с незаконным оборотом наркотиков всегда не просто, я уже не говорю про прекращение дела либо оправдательный приговор. Но все же такие случаи в адвокатской практике бывают, и об одном из них хочу рассказать.

При задержании моему доверителю, очень повезло, так как у нее была возможность до личного досмотра позвонить адвокату и получить консультацию, как вести себя при изъятии наркотиков и что нужно говорить. Поверьте, так бывает очень редко, практически никогда и никому звонить не дают, права если и разъясняются, то поверхностно, никто не будет акцентировать внимание на защите, задержанное лицо находится в стрессовой ситуации, может оказываться психологическое давление, как правило, задержанный, со всем соглашается, все подписывает и дает пояснения, которые со слов сотрудников, «потом очень ему помогут».

Если кратко, то предыстория моей знакомой А. такова. После новогодних праздников А. возвращалась из Амстердама в Санкт-Петербург. При прохождении таможенной границы сотрудниками таможни в ее багаже в женской сумочке было обнаружено наркотическое средство МДМА массой 0,13 грамма. Для вменения состава контрабанды не имеет значения какой количество запрещенного вещества перевозил задержанный. Санкция статьи за данное преступление предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от 3 до 7 лет лишения свободы.

Исходя из сложившейся обстановки, А. была предельно четко проинструктирована о том, что при досмотре по поводу изъятого вещества никаких пояснений не давать, при получении объяснения от дачи показаний отказаться, воспользовавшись правом, предусмотренным ст. 51 Конституции РФ и настаивать на приглашении адвоката.

Принципиальная позиция молчания А. на первоначальном этапе изъятия наркотиков, когда правоохранительными органами получается основной массив доказательств по делам о наркотиках, позволила, во-первых, не допустить получения следствием доказательств возможной вины моей подзащитной, во-вторых, выиграть время для того, чтобы мне переговорить с А., выяснить необходимые моменты для формирования позиции по делу и выбора линии защиты.

На первом следственном действии с моим участия А. заявила, что обнаруженные у нее в сумочке наркотики ей не принадлежат, умысла на контрабанду наркотических средств у нее не было, и вообще, дамская сумочка, в которой они (наркотики) были обнаружены также ей не принадлежит, а взяла она эту сумочку у своей знакомой перед тем, как отправилась в поездку в Амстердам, и во внутренний карман сумочки она никогда не заглядывала.

При доказывании виновности по данному составу преступления (контрабанда) следствию необходимо доказать, что лицо перемещающие наркотики через государственную границу имело на это прямой умысел, т. е имела заранее обдуманное намерение переместить эти наркотики через границу.
Кроме этого мною от А. была получена информация о том, что при досмотре А. возможно была нарушена процедура изъятия наркотического вещества, что в последующем не позволяло использовать данный протокол для доказывания вины А. в инкриминируемом преступлении.

По моему мнению, данное дело не имело судебной перспективы. Следствие было явно другого мнения, поэтому в отношении А. было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 229.1 УК РФ. Расследование уголовного дела продолжалось около двух месяцев, за это время наша позиция не поменялась, вину А. также не признавала, настаивала на своих показаниях, проведенный обыск по адресу ее проживания положительных результатов для следствия не дал.

По истечении двух месяцев, руководитель следственного органа отменил постановление о возбуждении уголовного дела, а потом следователь и вовсе вынес в отношении А. постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.
Не знаю, как дальше складывается жизнь А., но я думаю, что она сделала для себя необходимые выводы, а для меня — это еще одно из дел, где удалось добиться положительного для моего клиента результата.